Для смерти истерики – это слишком:
Она не куражится в пух и прах.
Она подступает совсем неслышно
На вмятых в бахилы стальных ногах.

Для смерти прощания – это роскошь:
Ее дискурсанты всегда молчат.
Искрит ростоманская папироска…
И рушится город в бензинный чад.

Расписана память на трех бумажках.
Родители ставят могильный крест.
Послушай, послушай меня, дурашка,
Для мира – ты умер. Во мне – Воскрес

Деревьями, реками, речью, рожью,
Утыканной хиппи Гончаркой*, где
Тинэйджеров новых смешные рожи
Рисуют фломастером по воде

Великий корабль в виртуальных мачтах,
Чтоб вышел он в море и всех поверг…

И наш не зачатый при жизни мальчик
Ведет нас над бездной –
И смотрит вверх.
                                           23 мая 2012 г.