Избежать невозможно кончины,  Страшно думать, хоть мы и мужчины.  Как подумаю -- жуть и прострация,  Хорошо, хоть есть реинкарнация.  Этот термин заморский гласит,  Что душа твоя не отлетит,  А поселится после кончины  Где-нибудь под другою личиной.  Утешаюсь я тем феноменом,  На себя примеряю замену,    Может, душу мою золотую  Вселят в чью-то фигуру крутую.  Буду с денежкой, в авторитете,  Буду самым счастливым на свете.  Но, где деньги, там кровь и стрельба,  На хрена мне такая судьба?  Не прочна у людей оболочка,  Душу в птицу вселяйте, и точка!    В этой жизни люблю кушать жутко,  Значит, быть в новой жизни мне уткой.  Утка к осени жир набирает,  Розенбаум про то распевает,  Помирать с бекасином в боку  Не люблю, не хочу, не могу.  Нет, пернатые -- тоже не дело,  Поселяйте в звериное тело.    Горы Крымские в песнях воспеты,  Здесь оленям раздолье все лето.  Начинается осенью гон,  Называют так брачный сезон.  Олениц можешь крыть целый день,  Стану самый счастливый олень.  И хоть в стаде всех топчешь подряд,  Но о многом рога говорят.    Жизнь звериная нехороша,  Пусть в леса улетает душа.  Дух поселится в старом дупле,  Нет счастливей меня на земле.  Но нехватка в стране целлюлозы,  Под топор -- и дубы, и березы.  И бумаги наварят из лесу,   На бумаге печатают прессу.  Оказаться неплохо в газете,  Но бумага нужна и в клозете.  Вот как могут вас употребить,  Не согласен я деревом быть.    Я за плоть свою вовсе не трушу,  Но  представлю… у задницы душу,   Пусть поселится лучше душа  В судака, или, скажем, в ерша.  Ерш на дне ни за что не в ответе,  Буду самый счастливый на свете.  Но народ хочет кушать всегда,  Не преграда ему и вода.  Все гребет из морей и из рек,  Что поймает, то съест человек.  И хоть траловый лов под запретом,  Не хочу даже думать об этом.    Ну а  может быть эго мое  Кто-то памятником отольет,  Буду в бронзе стоять не дыша,  Успокоится в бронзе душа.  Но случаются в жизни моменты,  И свергают у нас монументы.   Металлисты шевелятся что-то,   Нет, душе бронзоветь не охота.  Пусть при жизни героем окрестят,  И на родине бюст мой поместят,  Ну а станут на бюст тот плевать,  Стану сам по утрам вытирать.       
   |