Проступает кисло-горький конденсат
с пассажирской стороны незрячей птицы.
Вспоминаю, как хотелось поместиться
возле сердца целиком и до конца.

В свете зарева бликует антихром,
не беря моих ежей и панголинов.
Обратив шакала в луч до половины,
он лишь зайчиков пускает над двором.

Дождь несётся на повет, кишлак, жудец,
а в окошке - Севастопольская площадь.
Бестолковая, поскольку местный взломщик
смыслов жизни прожектёрствует не здесь.

Притаился ли за бойлерной шпион -
что услышит сквозь броню он? Пусть шазамит.
Я и то не смог собачьими глазами
разглядеть стригущий свищ из ряда вон.

Перепутаны реальности - не то
с электрического стула спрыгнул козлик -
факт один: исчез весь смак заездов поздних
мимо статуй силиконовых ментов.

Люди думали, что галочка нужна
в замусоленном журнале правдолюбу.
Поравняться с прежним миром к февралю бы
и исчезнуть в сквере Флёры Гайшуна.

Во дворе давно другие турники -
а не то что чистотельная рассада.
Ревновал мои кроссовки к фону смрада
серый дом, но в нём антенны коротки.

На взаимных зеркалах - глухой склероз
парапетов и площадок, туч и капель.
Может, более успешный изыскатель
врежет правильную стрелку в мой вопрос.