Эти восемь лет я не был психопатом:
были все свои, и лидер был родным.
Жаль, что потекла токсичным водопадом
новая волна активности проныр.

Вот за них – мерси, а дальше пусть пампасы
проведут меня в уютный городок,
где трамваев нет, но слишком безопасно
прикасаться к жилам, подающим ток.

Больше не волнуют судьбы иноверцев,
как бы ни плели они свои венки.
Стало до морских ветров не дореветься,
но прогрелся трюм и заострился киль.

Снова стану рыскать – может, где-то даже
очень далеко от этих котловин –
бестолковым прошлым в дым обезображен,
но силовиками впредь неотловим.

Сильно жглась душа до переписи белок
по мастям тюремным в буковом лесу?
Убедили – жжётся. И далёкий берег
освятил шеренгу байкерских косух.

Переход к ведомым – не мистейк, а бландер
для того, кто свет от черни охранял.
Он поймёт, когда там отгребут по гланды
вольтижёры постковидного коня.

Мне второй раз в речку зыбких артефактов –
как на грабли прежних сталкерских промзон.
Немощь лысых шин в какой гараж девать-то,
коль вердикт финальной части предрешён?..

Пусть же огонёк запомнят и харизму,
не ища останков их по пустырям.
Восемь лет случайный выскочка был признан.
Шёл бы и на девять… десять… Но – сорян.