Миражных птиц гарпуня,
лежу – едва не сплю –
и адского июня
вдыхаю коноплю.

Гудит какой-то плоский
таёжный самолёт,
нательные присоски
об церезит мне трёт.

Собачатся с пыреем
гвоздичные пары,
но храп моей трахеи –
чуть что – сильней жары.

Там, на краю закрылка,
за микролифт держась,
моя мечта-чудилка
восстановила связь

с пантографами зорек,
винтами меланом –
и знает впредь, как в сорок
держаться пацаном:

не думать ни о стирке,
ни об отмене виз –
лишь брата в бескозырке
искать среди вдовиц.

Какой там флот – а фигли!..
Твой личный. С этих пор.
При нём – два рыжих бигля
и шпиц, что кеды спёр.

Глинтвейн безбрежной мари.
Сушняк на всё плато.
При солнечном ударе
бывает и не то.

Зато двухэлеронной
размером с отсвет зги
машинке с Малой Бронной
отдал я все долги.