1.
Отдых-центр. Бизнес-класс. «Европа».
Сауна, массаж, коньяк, солярий,
стайка топ-моделечек без топов…
Все для вас, ребята.
                                    Я гуляю!

Вы мое доверие снискали -
и сейчас его не потеряйте.
Видел я: как лошади, пахали,
на меня – теперь со мной ныряйте
в кайф!

           …Домой? Не понял? Мало водки?
Девочки тебе не по натуре –
щас парнишку!... Да любой красотке
приклепаем даже хвост к фактуре
и рога, и вымя, если надо.
Все, что хочешь! Зенки повылазят…

Это – ты пойми, браток, –
                                             на-гра-да
за твои труды.
                         
                              …Эх-мать! Согласен!

…Тихой тенью женщины любимой
(может быть, одна, быть может – плачет…)
совесть обернулась… Да и – мимо.
Мимо рук в перчатках ладных пачек.

С перехрустом, как в костяшках пальцев,
с перескрипом, как в замке затвора,
с пересчетом изойдет из пачки
горстка счастьиц для послушной своры.

Ты полаял, поносил подачку?
Жалую водяры и девицу
с барского … !

А ждут и плачут?
К нашим отношеньям относиться
это не могёт. Другие планы?
Это точно не мои проблемы.
Раз пришел сюда в моей команде -
так без отклонения от темы!

Жри, долбись, тусуйся, пей, работник!
А не хочешь – топай на помойку.

…Ладно, босс… Воспримем как субботник:
комсомольцем же ходил на стройку
и не вякал.

                      А сейчас – отвя-азно…
Ни тебе бревна… А только веник.
Банный.  Было грязно – стало грязно.
Разница? Зато подкинут денег,
и для…

…ангел мой…  

Тебе – шубенку
на кутюрьем выберем просмотре!...

Бабки - завтра. А сейчас… бабенка…
что там у тебя?... (пусть шеф посмотрит…)

…А жена у шефа все прощает.
Ведь ему-то – ни служить, ни тявкать…
А меня мой ангел называет
с этих самых дней за что-то – сявкой.
И ушла. От денег и от шубы.
От карьеры, перспектив и шансов…

Эй, бабье! Давайте ваши губы!
Мне теперь ничто не помешает!..

2.
Что мне ее макияжи и платья,
той,
кого видел я голой и плачущей,
с тушью, размазанной через все щеки – на
каждой как будто бы черта пощечина!
Руки заломлены, тело распластано
перед иконой – молитва напрасна:
я не вернусь!

Но от встреч не отделаться –
вновь презентация (общее дело).

…Новая:
                дерзкая, яркая, сильная.
Зубы белей жемчугов, крокодильнее
самоё голода… Львица-охотница.
Съедены все. Но не тот, кого хочется.
Только не я!
                       …Это платье гламурное -
черное с блеском, колготки ажурные…
Руки… Ну надо же! Ногти накрасила!
В цвет пьяных глаз атаманушки Разина…

…Что тебе шепчет там то толстомордое
чучело? Ты его «двинула», гордая,
но – намекнув…
                            …А глаза – что излучины
рек, водопады, пороги, зыбучие
дюны, трясины, росянки коварные…
Стой, комаришки! Юны еще, парни!
Нечего делать здесь вам!

Да и вовсе
Нечего делать здесь нам!
Мы тут гости…

Руку!
Толпа пусть завидует молча!

Руку!
Я вновь загоню тебя в толщу
стонов, икон и размазанной туши…

…Ты ведь такою - пронзила мне душу,
ты ведь такою - засела занозой,
ты ведь такою – страшнее угроза
и «роковей», и «вампей» и опасней
мне, чем в гламурье своем черно-красном…

…Вот я тогда и бежал, как крысенок…

Но не узнаешь ты правды, бесенок.
Милость моя вновь к тебе благосклонна -
Руку! смиренно, покорно, обломанно…

Руку!
Но… мимо глаза-мимолеты…

Да, возомнилось сегодня мне что-то…

3.
Я пыталась создать монастырь на дому.
Все вела по уму. Но тогда почему
не вошел в него Бог, не принес благодать,
не изволил мне тишь и смирение дать?
Почему, у иконы молясь в полутьме,
я другое лицо рисовала в уме
и другому шептала под видом Небес:
«По Тебе до великих тоскую я слез…
По тебе изнывает душа, Святый Дух…»
Но один монастырь – не вместилище двух
осторожных, ревнивых и черствых богов.
Не сошла благодать, не взломала оков.

…И настал тот предельно-беспамятный час…

Рухнул идолом русичьим иконостас,
ноги жарко топтали иконы, и кровь
Приснодевы струилась, пятная покров,
руки дрожно кромсали ножом образа,
вырезая тупые, слепые глаза…

Это просто картинки!
                                      В них нет ничего!
Никогда не жило
                             в них
                                        мое
                                               Божество!
Никогда через эти лубочки
                                                Оно
и не видело даже меня!
                                        Ни одно
мое слово
                     не слышало!

…Только теперь
не заткнешь свои уши, Божественный Зверь!

Зацени-ка
                  молитовку русскую,
                                                       Бог!
Как тебе эти доски, обрывки у ног?
Этот втоптанный ладан, разлитый елей?

И – за это! – сойди и меня пожалей!

…Что ж…
                 сгребу эту кипу застывшей рукой
на совок… Эх, обрывок свалился… Какой?

Не ликует, а в боли корежится бес!

«…по Тебе до великих тоскую я слез…»